Алматы. 6 июня. Центр информации. Не знаем, по какому календарю живут в Национальном банке, но тот факт, что регулятор опубликовал «Основные направления денежно-кредитной политики Республики Казахстан на 2016 год» только в самый последний день этой весны, характеризует оперативность монетарных властей не с лучшей стороны. Но, как говорится, и на том спасибо, что этот документ вообще появился - пусть и спустя «всего»… пять месяцев с начала нового года, пишет Сергей Зелепухин в КазТАГ.

Напомним, что «Основные направления…» публикуются регулятором на ежегодной основе, но в отличие от этого года в 2015-м документ вышел 28 февраля. Не станем гадать, по какой причине в этот раз он был опубликован только 31 мая - регулятор сам должен расставить все точки над «i» в этом вопросе. 

Заметим только то, что это очень важно с точки зрения оценки эффективности Нацбанка, поскольку если не последует разъяснений, то вполне может создаться впечатление, что все это время монетарные власти не имели целостного представления, какую политику проводить в этом году, а действовали по принципу «авось да небось». 
  
18:2 не в пользу регулятора 
  
Но не будем преждевременно сгущать краски, а лучше обратимся к наиболее важным выдержкам из этого документа. Тем более что поводов усомниться в эффективности монетарных властей он предоставляет с избытком и без его запоздалой публикации. 

Итак, в самом начале документа Нацбанк традиционно напоминает, что основной целью его денежно-кредитной политики (в соответствии с законом «О Национальном банке Республики Казахстан» от 30 марта 1995 года) является обеспечение стабильности цен. Под этим регулятор понимает «достижение и удержание инфляции на низком уровне». 

Причем, если судить по среднесрочным планам Нацбанка, а именно - снижение годовой инфляции до 3-4% и ниже к 2020 году, то под низким уровнем этого показателя главный банк страны понимает его ежегодный рост меньше 5%. К слову, рост цен не выше этого уровня в экономической науке считается естественным и наиболее приемлемым для обеспечения экономического роста и оптимальной занятости. 

Но вот как раз с этим у главного банка страны - очень и очень большие проблемы. Прошло более 20 лет с момента принятия указанного закона, а воз и ныне там. Судите сами. Согласно официальной статистике, за это время было всего лишь два года - 1998-й и 2014-й, когда инфляция не превышала 5%. В первом случае она оказалась минимальной за рассматриваемый период, составив 1,9%, а во втором – минимальной за последние 10 лет, достигнув 4,8%. 

о есть за последнее двадцатилетие Нацбанку только два раза удавалось достичь низкой инфляции, а удержать ее на этом уровне хотя бы два года подряд не удавалось ни разу! 

Как правило, ученикам за невыполненное задание ставят «двойку», а за систематическое невыполнение вызывают в школу родителей. А теперь вопрос на засыпку: какую в таком случае можно поставить оценку эффективности деятельности Нацбанка, когда за последние 20 лет он только дважды достигал своей основной цели, а остальные 18 раз проваливал задание с треском или выполнял его на слабую «троечку»? 

Причем, как показывает опыт, исправить ситуацию не помогает и «вызов в школу родителей», в нашем случае - периодическая смена председателей Национального банка. А ведь это наводит на мысль, что дело не только в регуляторе?.. 

Но как бы то ни было, есть основания предполагать, что Нацбанку ввиду его прежних неудач вряд ли получится достичь, а тем более удержать инфляцию в коридоре 3-4% и ниже до 2020 года. 

Впрочем, перефразируя известное выражение, в качестве ложки меда в бочку дегтя можно добавить только то, что за последнее двадцатилетие Нацбанку получилось сбить темпы официальной инфляции с гипер и галопирующих до контролируемых, то есть до уровня, когда она не превышает 10-20% в год. Хотя этот успех весьма сомнителен, если помнить, что в первую очередь он был достигнут за счет тотального падения благосостояния населения в 1990-е годы прошлого тысячелетия. 
  
Вопросы через множество «или» 
  
Идем далее. Как отмечается в документе, Нацбанк в августе прошлого года перешел «на режим инфляционного таргетирования, как предпочтительный для Казахстана режим денежно-кредитной политики, а также ввел режим свободно плавающего обменного курса национальной валюты – тенге». 
Но справедливо возникает вопрос: если политика таргетирования инфляции считается предпочтительной для Казахстана, то почему она была введена только в прошлом году, а не раньше? И можно ли с полной уверенностью говорить о том, что до этого регулятор неуклонно действовал во исполнение законодательства о Нацбанке, где, напомним еще раз, черным по белому написано, что его основная цель – обеспечение стабильности цен? 

Ответ на первый вопрос остается открытым и ждет разъяснений от представителей главного банка. Ответ же на второй вопрос, судя опять-таки по официальной статистике по инфляции за последние 20 лет, будет отрицательным. 
 
Но и это не все. Уже не только вопросы, но и сомнения вызывает следующая выдержка из «Основных направлений»: «Национальный банк в зависимости от реализации возможных сценарных вариантов развития экономики будет также поддерживать баланс между основной целью денежно-кредитной политики по стабильности цен и содействием стабильности финансовой системы, а также обеспечением условий для устойчивого долгосрочного экономического роста». 

А сомневаться заставляет способность регулятора поддерживать указанный им баланс. Например, можно ли назвать балансом в полном смысле этого слова текущую чрезмерно высокую базовую ставку Нацбанка на уровне 16% +1% по предоставлению и -1% по изъятию тенговой ликвидности, когда, по сути, она выполняет роль непреодолимого препятствия для увеличения кредитования банками экономики и, следовательно, для роста ВВП? 

Или можно ли называть балансом только последние три обвальные девальвации, допущенные Нацбанком за последние 10 месяцев, которые вызвали взлет цен, причем вопреки основной цели регулятора «по достижению и удержанию инфляции на низком уровне»? 

Или можно ли назвать балансом то, что одномоментное ослабление тенге привело к еще большему росту долларизации депозитов и увеличению проблемных кредитов в банковской системе, особенно тех, которые были выданы в иностранной валюте, тем самым увеличив риски дестабилизации финансовой системы? 

И этих «или» множество. Поэтому еще один вопрос на засыпку: насколько справедливо за такие балансы считать политику и деятельность главного банка страны успешной и эффективной? 
  
Куда могут привести неверные диагнозы? 
  
Ну и последнее, на чем хотелось бы акцентировать особое внимание: Национальный банк всерьез продолжает считать внешние шоки главными причинами экономических трудностей и проблем в Казахстане. Примечательно, что по форме это похоже на то, как некоторые официальные СМИ пытались найти в «земельных митингах» происки внешних сил. 

По крайней мере такое впечатление сложилось после прочтения следующего абзаца документа «Основные направления»: «Следствием негативного внешнего воздействия на экономику Республики Казахстан стало существенное замедление темпов роста реального ВВП с 4,1% в 2014 году до 1,2% в 2015 году (предварительные данные)». 

Конечно, бесспорно, что негативная ситуация на глобальных рынках (и особенно на сырьевых) отрицательно сказалась на казахстанской экономике, поскольку Казахстан уже давно стал частью мировой хозяйственной системы. Однако внешние шоки - это не единственная и далеко не главная причина резкого замедления экономического роста в стране. 

Как уже не раз обращал внимание КазТАГ, главная и глубинная причина проблем казахстанской экономики заключается в ее структурном кризисе. С одной стороны, он вызван гипертрофированным развитием сырьевого сектора, который в основном ориентирован на внешние рынки. А с другой стороны, это стало следствием упадка несырьевых отраслей, которые не только не достигли того уровня развития, чтобы быть конкурентоспособными на внешнем рынке, но и за редким исключением не доросли даже до того, чтобы серьезно потеснить импортную продукцию на рынке внутреннем, даже несмотря на периодические обвальные девальвации. 

Так что все рассуждения о внешних шоках как причинах падения темпов роста ВВП Казахстана больше похожи на поиски черной кошки в темной комнате. На самом же деле черная кошка скрывается в модели казахстанской экономики с ориентацией на экспорт природных ресурсов и с упором на привлечение иностранных инвестиций преимущественно в сырьевой сектор. Вот только в периоды низкой фазы экономических циклов первые (природные ресурсы) имеют свойство падать в цене, а вторые (иностранные инвестиции) - резко сокращаться. 

Поэтому особенно в это время все цветочки структурного кризиса сырьевых экономик периода бума превращаются в зрелые ягодки в виде падения темпов роста или объемов ВВП, обвальных девальваций и роста инфляции, снижения занятости и доходов населения, урезания госрасходов и уменьшения поступлений в бюджет. 

Другими словами, сырьевая модель экономики начинает трещать по швам, показывая настоящую цену экономическому курсу фискальных и монетарных властей, проводимому в предыдущие годы, что неизбежно приводит к серьезной девальвации доверия к государственным структурам. Именно в этом, а не во внешних шоках и силах следует искать главные причины не только экономических проблем в стране, но и социальных протестов. 

Отсюда следует главный вывод: если сегодня лечить болезни, применяя рецепты, выписанные на основе неправильного диагноза, то завтра может быть слишком поздно не только для сохранения здоровья всего организма, но и для продолжения жизни всей системы.