Алматы. 11 мая. Центр информации. То, чего так ожидали от Национального банка в банковском секторе и предпринимательских кругах, наконец, свершилось. Регулятор снизил базовую ставку. Однако это решение монетарных властей выглядит запоздалым. Более того, оно вряд ли способно преодолеть стагнацию кредитования экономики банками и стимулировать экономический рост, пише Сергей Зелепухин в КазТАГ.
 

Решение снизить базовую ставку с 17% до 15% +1% по предоставлению и -1% по изъятию тенговой ликвидности было принято на техническом комитете Национального банка 5 мая. В качестве аргумента в пользу смягчения денежно-кредитной политики регулятор сослался на «улучшение баланса рисков между обеспечением стабильности цен и финансовой стабильности».
 

«По оценке Национального банка, наметились признаки сокращения инфляционных ожиданий, усилилась тенденция восстановления доверия к тенговым активам на финансовом рынке, а также произошло снижение рыночных ставок по хеджированию валютных рисков», - указывается в сообщении регулятора.
 

Снижать, нельзя оставить
 

Другими словами, монетарные власти решились пойти на снижение базовой ставки, убедившись в снижении инфляционного давления и повышении спроса на тенге и тенговые финансовые инструменты.
 

«В апреле 2016 года инфляция в годовом выражении (к апрелю 2015 года) составила 16,3%. Годовая инфляция остается высокой, но основной вклад в ее прирост произошел за счет показателей трех месяцев 2015 года (с октября по декабрь) – суммарно 10,4%, когда перенос эффекта изменения обменного курса на внутренние цены был наиболее значительным», - говорится в сообщении Нацбанка.
 

Причем, по мнению регулятора, «формирование последних тенденций происходило, в том числе за счет политики Национального банка на валютном рынке с сохранением режима плавающего обменного курса, а также в условиях стабилизации ставок денежного рынка на уровне, позволяющем поддерживать привлекательность тенговых активов».
 

То, что снижение инфляционных ожиданий и рост интереса к финансовым инструментам в тенге стали в том числе заслугой Нацбанка, вызывает большие сомнения. А все дело в том, что причиной самого инфляционного скачка и резкого падения спроса на тенговые активы в прошлом году стала обвальная девальвация нацвалюты, в проведении которой исключительная роль монетарного ведомства выглядит как раз-таки бесспорной.
 

На самом деле уменьшение темпов роста цен и увеличение привлекательности тенге и финансовых инструментов в нацвалюте стало результатом в первую очередь не усилий регулятора, а отскока нефтяных цен на 70% от январских минимумов - отскока, который привел к значительной ревальвации тенге в последние месяцы.
 

Причем укрепление национальной валюты могло быть еще больше, если бы не интервенции регулятора, особенно в феврале-апреле этого года, оказавшие значительную поддержку доллару. Как признался глава Национального банка Данияр Акишев на брифинге в прошлую пятницу, за первые 4 месяца этого года нетто-покупки американской валюты главным банком страны достигли $2,5 млрд. Только в апреле регулятор приобрел в резервы более $830 млн.
 

При этом, естественно, значительное удорожание «черного золота» с конца января этого года по сегодняшний день никак нельзя отнести к заслугам Национального банка.
 

Регулятор ни при чем?
 

Более того, следует обратить внимание на то, как регулятор оценивает риски повышения инфляции. По его мнению, со стороны совокупного спроса они остаются незначительными. «Потребительский спрос снижается в результате уменьшения реальной заработной платы и адаптивной бюджетной политики. Уровень экономической активности остается низким вследствие слабого внешнего спроса в сырьевом секторе и неопределенности в отношении дальнейших сценариев по развитию ситуации на мировых финансовых и товарных рынках», - подчеркивается в сообщении Национального банка.
 

Примечательно, что называя «адаптивную бюджетную политику» правительства в качестве одной из причин снижения потребительского спроса, регулятор - сознательно или нет - умалчивает о своем вкладе в сохранение деловой активности на низком уровне. Ведь очевидно, что это стало не только следствием «слабого внешнего спроса в сырьевом секторе и неопределенности в отношении дальнейших сценариев по развитию ситуации на мировых финансовых и товарных рынках», но и не в последнюю очередь - результатом очень жесткой денежно-кредитной политики регулятора.
 

Именно жесткое монетарное регулирование Национального банка, выражающееся в том числе в сохранении базовой ставки на высоком уровне, сильно ограничило предоставление кредитных ресурсов экономике. Тем самым это способствовало снижению деловой активности, заработных плат и потребительского спроса, причем не в меньшей, а может, даже и в большей степени, чем урезание расходов правительством, которое регулятор называет нейтральным термином «адаптивная бюджетная политика».
 

Причем как раз-таки нехватка кредитных средств в реальном секторе остается одной из причин высокого общего уровня цен в экономике, поскольку чем дороже кредиты для предприятий, тем выше их издержки и, в конце концов, выше цена их конечной продукции и услуг.
 

Нет кредитов – нет роста
 

Но самое главное заключается в том, что ожидать значительного увеличения финансовых вливаний в экономику после снижения Национальным банком базовой ставки не следует, поскольку даже после этого она остается на высоком уровне – 15% +1% по предоставлению ликвидности. То есть, по сути, кредиты регулятора банкам второго уровня по-прежнему дорогие, потому что выдаются под 16%. Именно поэтому банковские займы так и останутся недоступными для большинства предприятий реального сектора.
 

Впрочем, то, что значительного притока средств в экономику со стороны банков ожидать не стоит, не отрицают в самом Национальном банке. «Предложение кредита будет оставаться ограниченным в ближайшее время», - говорится в сообщении регулятора.
 

Тем самым монетарные власти, в лучшем случае, сознательно не идут на значительное расширение кредитных ресурсов в тенге для реального сектора, боясь мягкой монетарной политикой разогнать инфляцию, в худшем случае - собственноручно расписываются в своей неспособности обеспечить экономику тенговой ликвидностью.
 

Но как бы то ни было, результат один: заметного роста относительно недорогих кредитных ресурсов предпринимателям ждать в ближайшее время не следует, а значит, не следует ожидать повышения деловой активности, создания новых рабочих мест, увеличения совокупного спроса и, в конце концов, роста ВВП.
 

Напротив, с одной стороны, реальный сектор продолжит оставаться на голодном пайке, когда острая нехватка тенговой ликвидности будет вести к падению деловой активности, увеличению рисков новых банкротств отдельных предприятий, росту безработицы, сокращению доходов домохозяйств, замедлению обрабатывающей промышленности и в сфере услуг и, в конце концов, к снижению роста ВВП.
 

С другой стороны, дефицит и высокая стоимость заемных средств по-прежнему будут способствовать сохранению общего уровня цен в экономике на высоком уровне. А значит, скорого и значительного снижения инфляционного давления ожидать не следует. В свою очередь, это вряд ли позволит Национальному банку уложиться в запланированный инфляционный коридор в диапазоне 6-8%.
 

В итоге приходится констатировать, что последнее решение регулятора по базовой ставке с высокой вероятностью не позволит ему в этом году достичь своих целей по инфляции. А в целом для роста экономики и увеличения деловой активности последнее решение Национального банка подобно выстрелу вхолостую.